Неточные совпадения
Молодые люди вошли.
Комната, в которой они очутились, походила скорее на
рабочий кабинет, чем на гостиную. Бумаги, письма, толстые нумера русских журналов, большею частью неразрезанные, валялись по запыленным столам; везде белели разбросанные окурки папирос.
«Взволнован, этот выстрел оскорбил его», — решил Самгин, медленно шагая по
комнате. Но о выстреле он не думал, все-таки не веря в него. Остановясь и глядя в угол, он представлял себе торжественную картину: солнечный день, голубое небо, на площади, пред Зимним дворцом, коленопреклоненная толпа
рабочих, а на балконе дворца, плечо с плечом, голубой царь, священник в золотой рясе, и над неподвижной, немой массой людей плывут мудрые слова примирения.
В конце
комнаты у стены — тесная группа людей, которые похожи на фабричных
рабочих, преобладают солидные, бородатые, один — высокий, широкоплеч, почти юноша, даже усов не заметно на скуластом, подвижном лице, другой — по плечо ему, кудрявый, рыженький.
Он снова улыбался своей улыбочкой, как будто добродушной, но Самгин уже не верил в его добродушие. Когда
рабочий ушел, он несколько минут стоял среди
комнаты, сунув руки в карманы, решая: следует ли идти к Варваре? Решил, что идти все-таки надобно, но он пойдет к Сомовой, отнесет ей литографированные лекции Ключевского.
Из окна своей
комнаты Клим видел за крышами угрожающе поднятые в небо пальцы фабричных труб; они напоминали ему исторические предвидения и пророчества Кутузова, напоминали остролицего
рабочего, который по праздникам таинственно, с черной лестницы, приходил к брату Дмитрию, и тоже таинственную барышню, с лицом татарки, изредка посещавшую брата.
Мысли были новые, чужие и очень тревожили, а отбросить их — не было силы. Звон посуды, смех, голоса наполняли Самгина гулом, как пустую
комнату, гул этот плавал сверху его размышлений и не мешал им, а хотелось, чтобы что-то погасило их. Сближались и угнетали воспоминания, все более неприязненные людям. Вот — Варавка, для которого все люди — только
рабочая сила, вот гладенький, чистенький Радеев говорит ласково...
Лежа в постели, Самгин следил, как дым его папиросы сгущает сумрак
комнаты, как цветет огонь свечи, и думал о том, что, конечно, Москва, Россия устали за эти годы социального террора, возглавляемого царем «карликовых людей», за десять лет студенческих волнений,
рабочих демонстраций, крестьянских бунтов.
Райский с удивлением глядел, особенно когда они пришли в контору на заводе и когда с полсотни
рабочих ввалились в
комнату, с просьбами, объяснениями обступили Тушина.
В
комнате был волосяной диван красного дерева, круглый стол перед диваном, на столе стоял
рабочий ящик и лежали неконченные женские работы.
Обстановка кабинета была самая деловая:
рабочий громадный стол занимал середину
комнаты, у окна помещался верстак, в углу — токарный станок, несколько шкафов занимали внутреннюю стену.
Комната девушки с двумя окнами выходила в сад и походила на монашескую келью по своей скромной обстановке: обтянутый пестрым ситцем диванчик у одной стены, четыре стула, железная кровать в углу, комод и шкаф с книгами, письменный стол, маленький
рабочий столик с швейной машиной — вот и все.
Со времени Возрождения талант становится до некоторой степени охраной: ни Спинозу, ни Лессинга не сажали в темную
комнату, не ставили в угол; таких людей иногда преследуют и убивают, но не унижают мелочами, их посылают на эшафот, но не в
рабочий дом.
Наговорившись досыта и проектировавши завтрашний
рабочий день (всегда надвое: на случай вёдра и на случай дождя), матушка приказывала подать Федоту рюмку водки и спокойная уходила в свою
комнату.
Все серьезны, у всех строгие лица, все говорят только о важном, философствуют, а между тем у всех на глазах
рабочие едят отвратительно, спят без подушек, по тридцати, по сорока в одной
комнате, везде клопы, смрад, сырость, нравственная нечистота…
Вошли вдруг Ганя и Птицын; Нина Александровна тотчас замолчала. Князь остался на стуле подле нее, а Варя отошла в сторону; портрет Настасьи Филипповны лежал на самом видном месте, на
рабочем столике Нины Александровны, прямо перед нею. Ганя, увидев его, нахмурился, с досадой взял со стола и отбросил на свой письменный стол, стоявший в другом конце
комнаты.
Прохожу чрез угловую
комнату, на
рабочем столике у Марьи Ивановны три рубля лежат, зеленая бумажка: вынула, чтобы выдать для чего-то по хозяйству.
Но только пришли в самую последнюю
комнату, а тут стоят их
рабочие в тужурных жилетках и в фартуках и держат поднос, на котором ничего нет.
— Экипаж на житный двор, а лошадей в конюшню! Тройку
рабочих пусть выведут пока из стойл и поставят под сараем, к решетке. Они смирны, им ничего не сделается. А мы пойдемте в
комнаты, — обратилась она к ожидавшим ее девушкам и, взяв за руки Лизу и Женни, повела их на крыльцо. — Ах, и забыла совсем! — сказала игуменья, остановясь на верхней ступеньке. — Никитушка! винца ведь не пьешь, кажется?
В тесной
комнате рождалось чувство духовного родства
рабочих всей земли. Это чувство сливало всех в одну душу, волнуя и мать: хотя было оно непонятно ей, но выпрямляло ее своей силой, радостной и юной, охмеляющей и полной надежд.
Выстроить скотный двор и при нем небольшой флигелек для
рабочих, с чистою
комнатою на случай приезда.
Хозяйку они нашли в первой гостиной
комнате, уютно сидевшую на маленьком диване, и перед ней стоял, золотом разрисованный,
рабочий столик.
— В чем тут извиняться? Ты очень хорошо сделал. Матушка твоя бот знает что выдумала. Как бы ты ко мне приехал, не знавши, можно ли у меня остановиться, или нет? Квартира у меня, как видишь, холостая, для одного: зала, гостиная, столовая, кабинет, еще
рабочий кабинет, гардеробная да туалетная — лишней
комнаты нет. Я бы стеснил тебя, а ты меня… А я нашел для тебя здесь же в доме квартиру…
Аллилуя, Аллилуйчик! Дайте справочку: почему это у вас в доме жилищного
рабочего товарищества Борис Семенович Гусь-Ремонтный один занял в бельэтаже семь
комнат?
Усадьба Гурмыжской, верстах в пяти от уездного города. Большая зала. Прямо две двери: одна выходная, другая в столовую; направо от зрителей окно и дверь в сад; налево две двери: одна во внутренние
комнаты, другая в коридор. Богатая старинная мебель, трельяжи, цветы, у окна
рабочий столик, налево круглый стол и несколько кресел.
После долгого перерыва я увидел Анну Алексеевну в 1921 году. Она жила в одной из
комнат той же квартиры в переулочке близ Смоленского рынка, где еще недавно была ее
рабочая студия.
Я уже жил не на Большой Дворянской, а в предместье Макарихе, у своей няни Карповны, доброй, но мрачной старушки, которая всегда предчувствовала что-нибудь дурное, боялась всех снов вообще и даже в пчелах и в осах, которые залетали к ней в
комнату, видела дурные приметы. И то, что я сделался
рабочим, по ее мнению, не предвещало ничего хорошего.
Лакей проводил меня в очень красивую
комнату, которая была у инженера гостиной и в то же время
рабочим кабинетом.
Со вдовством бабушки отношения их с Ольгой Федотовной сделались еще короче, так как с этих пор бабушка все свое время проводила безвыездно дома. Ольга Федотовна имела светлую и уютную
комнату между спальнею княгини Варвары Никаноровны и детскою, двери между которыми всегда, и днем и ночью, были открыты, так что бабушка, сидя за
рабочим столиком в своей спальне, могла видеть и слышать все, что делается в детской, и свободно переговариваться с Ольгой Федотовной.
Мирон всё чаще говорил:
рабочие бунтуют не ради того, чтоб улучшить своё положение, но потому, что им со стороны внушается нелепейшая, безумнейшая мысль: они должны взять в свою волю банки, фабрики и вообще всё хозяйство страны. Говоря об этом, он вытягивался, выпрямлялся, шагал по
комнате длинными ногами и вертел шеей, запуская палец за воротник, хотя шея у него была тонкая, а воротник рубашки достаточно широк.
Бенни вскочил, бегом бросился в свою небольшую
рабочую комнатку, схватил томик Лонгфелло и начал читать, скоро и громко читать, чтобы не слыхать, что поют в его квартире, «в тех самых
комнатах, где стоит портрет его матери».
С этих пор по всем
комнатам во всех углах раздавались жаркие дебаты о праве женщин на труд, а на всех
рабочих столах красовались — курительный табак, папиросные гильзы, чай и самые спартанские, но самые употребительные здесь яства: молоко и норвежские сельди.
Анна Акимовна с первого же взгляда определила в нем старшего, получающего не меньше 35 рублей в месяц, строгого, крикливого, бьющего
рабочих по зубам, и это видно было по его манере стоять, по той позе, какую он невольно вдруг принял, увидев у себя в
комнате даму, а главное потому, что у него были брюки навыпуск, карманы на груди и острая, красиво подстриженная бородка.
В
комнате у кухарки Агафьюшки за самоваром сидело человек пять громадных мужиков в новых рубахах, но это были не
рабочие с завода, а кухонная родня.
Сама судьба из простой
рабочей обстановки, где, если верить воспоминаниям, ей было так удобно и по себе, бросила ее в эти громадные
комнаты, где она никак не может придумать, что с собой делать, и не может понять, для чего пред ней мелькает так много людей; то, что происходило теперь, казалось ей ничтожным, ненужным, так как ни на одну минуту не давало ей счастья и не могло дать.
Большая
комната в доме Бардиных. В задней стене четыре окна и дверь, выходящие на террасу; за стеклами видны солдаты, жандармы, группа
рабочих, среди них Левшин, Греков.
Комната имеет нежилой вид: мебели мало, она стара, разнообразна, на стенах отклеились обои. У правой стены поставлен большой стол. Конь сердито двигает стульями, расставляя их вокруг стола. Аграфена метет пол. В левой стене большая двухстворчатая дверь, в правой — тоже.
Но замечательнее всего по художественной части в этой
комнате являлись два портрета, вделанные, под стеклом, в золоченые рамки и висевшие прямо перед
рабочим столом хозяина.
Отец, прежде чем выйти из
комнаты, останавливается у
рабочего столика, за которым Люда сшивает новый бинт для компресса. Он говорит тихо, но я все-таки слышу, что он говорит...
— О, он был такой добрый! — прошептала она как бы про себя. Потом, словно спохватилась сразу и, придав своему лицу выражение обычной светской непроницаемости, повела приюток через небольшую классную
комнату с
рабочим столом и книжными шкафами в четвертую горницу — небольшой изящный кабинет.
Не успела ответить Дуня, как широко распахнулась дверь
рабочей, и тетя Леля в новом сером, с пелериной из кружев, скрывающей ее горб, платье появилась на пороге
комнаты.
— Чего моя супруга терпеть не может, то всегда и скверно, и мерзко, — и с этим он поцеловал два раза кряду руку помещавшейся за
рабочим столиком жены и, надувшись, вышел а другую
комнату.
— Пройдешься мимо, — отделал себе спекулянт квартиру нашу, живет в ней один с женой да с дочкой. Шторы, арматура блестит, пальмы у окон. И не признаешь квартирку. Вот какие права были! Богат человек, — и пожалуйте, живите трое в пяти
комнатах. Значит, — спальня там, детская, столовая, — на все своя
комната. А
рабочий человек и в подвале проживет, в одной закутке с женой да с пятью ребятишками, — ему что? Ну, а теперь власть наша, и права другие пошли. На то не смотрят, что богатый человек.
Они вошли в
комнату Любови Алексеевны. Женщины подошли к комодам и стали выдвигать ящики. Высокий с револьвером стоял среди
комнаты. Другой мужчина, по виду
рабочий, нерешительно толокся на месте.
На ломберном столе ютилась низенькая лампочка, издавая запах керосина.
Комната стояла в полутьме. Но Теркину, сидевшему рядом с Аршауловым на кушетке, лицо хозяина было отчетливо видно. Глаза вспыхивали во впадинах, впалые щеки заострились на скулах, волосы сильно седели и на неправильном черепе и в длинной бороде. Он смотрел старообразно и весь горбился под пледом, надетым на
рабочую блузу.
Дома он носил длинный
рабочий сюртук — род шлафрока, принимал в первой, довольно просторной
комнате, служившей редакторским кабинетом.
Я собирался уезжать. Жил я совсем один в небольшом глинобитном флигеле в две
комнаты, стоявшем на отлете от главных строений. 1 октября был праздник покрова, — большой церковный праздник, в который не работали. Уже с вечера накануне началось у
рабочих пьянство. Утром я еще спал. В дверь постучались. Я пошел отпереть. В окно прихожей увидел, что стучится Степан Бараненко. Он был без шапки, и лицо глядело странно.
Пирожков осмотрелся. Он стоял у камина, в небольшом, довольно высоком кабинете, кругом установленном шкапами с книгами. Все смотрело необычно удобно и размеренно в этой
комнате. На свободном куске одной из боковых стен висело несколько портретов. За письменным узким столом, видимо деланным по вкусу хозяина, помещался род шкапчика с перегородками для разных бумаг.
Комната дышала уютом тихого
рабочего уголка, но мало походила на кабинет адвоката-дельца.
Когда
рабочие были собраны, князь приказал им сломать «Розовый павильон» до основания, а кирпич отвезти к строившейся тогда в Заборье церкви. Когда потолок с павильона был снят, мы еще раз вошли в ту
комнату.
Я поднялся во второй этаж.
Рабочий кабинет Гонкура — небольшая высокая
комната, выходящая окнами в сад, вся уставленная разными художественными произведениями. В ней, еще больше, чем в сенях, проглядывала артистическая натура хозяина. У нас деловые кабинеты обыкновенно поражают иностранца своими размерами; но в Париже даже люди, имеющие свои собственные отели, не любят работать в больших сараях. Французу нравятся, напротив, уютные
комнаты, которые все переполнены чем-нибудь ласкающим его взгляд.
Лелька нанимала
комнату неподалеку от завода, у
рабочего мелового цеха Буеракова.
Комната была побольше его кабинета, в два окна, смотрела гораздо веселее от светлых обоев с букетцами. Весь правый угол занят был кроватью с целой горой подушек. Налево, на небольшом
рабочем столике, стояла дешевенькая лампа под розовым абажуром. Она бросала на все полутаинственный, полунарядный свет. Мебели было довольно: и кушетка, и шкап, и туалет, и пяльцы, и этажерочка, и комод, с разными коробочками и баночками: все это разношерстное, но не убогое. На окнах висели кисейные гардины.